В гостях: Французский гранж в квартире в центре Москвы

Место, отведенное хозяином под кухню, находится слева от входной двери. «Весь кирпич, который тут служит фоном для мебели, — это и есть стены дома, — уточняет хозяин. — А дом построен в 1912-1913 годах. Я нашел на одном из кирпичей клеймо — на других кирпичах остались углубления от пальцев формовщиков начала ХХ века!» Старые деревянные балки, которые извлекли, меняя перекрытия, Грегори решил не выбрасывать, а использовать это антикварное дерево как декорацию для украшения потолка. Между ними — белая поверхность натяжного потолка, за которым проложен материал для шумоизоляции. Тем не менее, общая высота потолков здесь почти 3 м.

Такой же подход — дать вторую жизнь старым вещам — Грегори применил и к некоторым предметам мебели. Под винтажным советским зеркалом в гостиной стоит необычный столик на трехногой опоре: «Это бывшая банкетка для фортепиано, у которой, когда она мне досталась, уже не было сиденья. Подходящего я так и не нашел и решил закрепить на опоре старую деревянную шкатулку. Получился импровизированный крутящийся столик с местом хранения».

Текстиль (шторы и ковры), торшер, стоящий у окна в гостиной, и большой абажур над сундуком у дивана рядом с ним, оба сундука, а также круглый латунный поднос он привез из Франции: «Обычно я захожу в лавки в Париже или Эврё — это город в часе езды от Парижа, где тоже очень много лавок с винтажом и антиквариатом. Часть сантехники, светильников и даже лампочек для светильников (потому что таких больших и красивых в Москве не найти) мне тоже пришлось привезти из Парижа — из “Леруа Мерлен” и других строительных магазинов. Просто потому что здесь в “Леруа Мерлен” другой ассортимент, и некоторых нужных вещей просто нет в продаже в Москве. Даже часть книг (альбомы по искусству) я тоже привез из Парижа».

«Винтажные вещи, купленные во Франции, я погрузил в большой дорожный сундук, стоящий за диваном в гостиной, и перевез его на самолете. Пришлось только доплатить за негабаритный багаж. Этот сундук — настоящий походный гардероб. Внутри него есть латунные направляющие для вешалок. Достаточно поставить его на бок, раскрыть — и будет полноценный шкаф», — объясняет Грегори.

Однако, по замыслу Грегори, наравне с французским винтажом в создании гранжевого образа квартиры участвует и винтаж советских времен: «Часть книг, винтажных и антикварных, а также старая мебель, достались мне при покупке моей прежней квартиры в Гусятниковом переулке. Это была редкая удача — наследники продавали в 2012 году квартиру деда, который давно умер. Это была просто сумасшедшая квартира! Покойный хозяин хранил все — от советских газет сталинской эпохи до конвертов и марок. Вся обстановка той квартиры стояла нетронутой двадцать лет, и наследники не захотели ее забрать себе. Взяли только огромный секретер (он мне, конечно, тоже очень понравился) и старый большой диван. Зато мне достались масляный портрет, старые книги — ценные антикварные и просто интересные, альбом стихов начала ХХ века, коллекция марок, открыток и конвертов!»

«Портреты-фотографии в старых резных и позолоченных деревянных рамах я привез из Франции. Правда, с позолоченными рамками было сложно проходить таможню. Тот мужской портрет, что в двойной раме, — из моей первой московской квартиры. Это парный семейный фотопортрет: муж — грек, а жена (ее портрет стоит в серванте) — русская. Сервант, кстати, был в очень плохом состоянии, когда он нам достался, его пришлось серьезно реставрировать. Но у меня есть хороший мастер в Подмосковье, Борис. Он забрал сервант, стулья, зеркало в деревянной раме, которое теперь висит в гостиной, и привез обратно в идеальном состоянии», — продолжает Грегори.

Среди букинистических книг, хранящихся в серванте, есть и трогательный дневник начала двадцатого века со стихотворениями, записанными на память, автографами, рисунками. А из марок филателистической коллекции, найденной Грегори в Гусятниковом переулке, сделаны две работы в духе художественных поисков начала XX века: «Автор картин — тетя моей тещи, московская художница Элеонора Мандельштам. В них использованы темпера, старые марки с открытками и лак».

В планах у Грегори — поставить небольшое раскладное кресло в кабинет, чтобы получилось еще одно дополнительное спальное место. За белой стеной кабинета, по соседству с кладовкой, расположен сантехнический блок: туалет и ванная комната.

В туалете слева за занавеской есть небольшое техническое пространство, где находится бойлер и хранятся швабры: «Раньше, когда в этой квартире жила большая семья из нескольких поколений, включая дедушек и бабушек, у них было три комнаты и отдельный туалет. А вот ванной не было совсем! Этот дом до сих пор не подключен к горячей воде. И у прежних хозяев не было никакого специально отведенного места, где бы можно было вымыться. То есть, чтобы помыться, надо было поставить огромный чан на огонь и мыться тоже в большом чане, как в ранние советские времена». За туалетом теперь есть просторная ванная комната с душевой зоной и ванной. Но вход в нее — из небольшого коридора, ведущего через кухню к спальне и ванной.

Понижение потолка в коридоре перед ванной и в душевой зоне ванной комнаты скрывает вентиляцию. В этой же части коридора, в выступающей части стены рядом с дверью в спальню есть неприметная дверца-люк, открывающая нажатием на нее — зона открывает доступ к сантехнической «гребенке».

Через два вытянутых вертикальных проема между спальней и ванной естественный свет попадает в помещение ванной комнаты. В проемы вставлено стекло с небольшими зазорами по бокам. «Мы, французы, — открытые люди, — объясняет хозяин квартиры. — Если ты живешь со своей половинкой в таком помещении с прозрачной стеной в ванную, то это твой человек, на которого ты любишь смотреть. Приятно смотреть на него и разговаривать. К тому же, если кто-то лежит в ванной, из спальни видно только его лицо». Душ расположен за раковиной в углу с другой стороны от входа, и душевую зону из спальни не видно.