Белый как небеса, черный как смерть. Не к этому ли сводится концепция дизайна интерьера этой готической квартиры в берлинском районе Веддинг? Когда Маркус Каут (Marcus Kauth) искал идеи для обустройства своего дома, он действовал как профи: собрал коллекцию фотографий и черпал вдохновение из всего, что попадалось ему под руку — рисунков, фотографий, кроватей из барочных замков. «Под конец я решился оставить белый фон и с помощью предметов расставить акценты», — рассказывает хозяин.
Эстетически концепция полностью оправдалась. На жизнь Маркус зарабатывает веб-дизайном, при этом в своей страсти к фотосъемке обнаженной натуры и готической одежде он также демонстрирует профессиональные навыки — как и в дизайне квартиры. Не исключено, что это объясняется перфекционизмом, от которого он не может отказаться — да и стоит ли, при таких-то результатах!
О проектеМесто: Берлин, район Веддинг
Размер: 146 кв.м
Кто здесь живет: Веб-дизайнер, фотограф-любитель и дизайнер готической одежды Маркус Каут (Marcus Kauth), 37 лет
Фото: Лука Джардини (
Luca Girardini)
Смерть — в готической субкультуре ее образу отводится важная роль. Она здесь эстетизируется — выбеленные косметикой лица, темная одежда и, прямо скажем, черепа. Почему кого-то это так завораживает? «В 22 года я увлекался тяжелым металлом. Тогда мне в руки попал готический журнал. Откровенно говоря, я находил безумно привлекательными женщин в этой мрачной эстетике», — рассказывает Каут. Но смерть? «Да, тогда у меня был депрессивный период. Между тем, сейчас я назвал бы себя безжалостным оптимистом. И у меня нет страха перед смертью. Возможно, это рассмешит, но я представляю это себе так: делай добро, Маркус, тогда после своей смерти ты попадешь в дивный волшебный мир, то есть место, где тебе будет лучше всего».
Объявление о сдаче квартиры на Брунненштрассе никогда не публиковалось. Ее упомянул маклер при осмотре другой квартиры. Каут пришел, увидел и победил.
В прихожей, которая расходится слева на кухню и справа на ванную, стоит старый канцелярский шкаф, который он покрыл лаком цвета палисандр. Так что на выдвижных ящиках слегка проступают старые надписи. По стенам развешаны фотографии в стиле ню с одной из его прошлых выставок. «Хельмут Ньютон — безусловный эталон», — признается Каут. «В черно-белой фотографии мы до сих пор следуем ему в том, что касается композиции».
На низком стеллаже в прихожей обрела свое место коллекция старых библий. «Раз в год на протяжении четырех недель я не вылезаю с Ebay. Меня завораживают старые вещи, когда я размышляю над тем, через чьи руки прошли эти книги, и что этим людям довелось пережить. Две мировые войны».
На кухне Каут скомбинировал мебель из ИКЕА со старыми шкафами для посуды: «Многое отыскал в павильонах блошиного рынка в Рансдорфе. Старый буфет выглядел катастрофически, когда я его купил — и потрясающе после того, как мы привели его в порядок. Меня поражает, что торговцы часто этого не просчитывают. Так, правда, вещи достаются тебе дешевле».
На старом крюке, который раньше использовался для хранения сала и мяса на воздухе, теперь висят кастрюли и дуршлаги. Кухня в плане имеет форму треугольника с острым углом у окна, выходящего во двор. «Вообще вызовом при обустройстве всей квартиры было найти ответ на то и дело возникавший вопрос, что и куда поставить. В квартире полно углов и закоулков», — говорит Маркус.
«Обстановка ванной на самом деле не представляет собой ничего особенного. Никаких брендов — собственно, что-то более или менее недорогое, что есть на рынке. Я сменил только смесители — теперь они от Grohe», — продолжает он. Тем не менее, и здесь все подчинено черно-белому принципу, создающему определенное изящество.
Из прихожей первым делом попадаешь в столовую. «Стулья были подарком моих родителей. Они купили их в Голландии у торговца антиквариатом. Стол — новый».
Слева на шкафу стоит копия головы героя ленты «Хеллбой», злодея по имени Карл Рупрехт Кронен. Крупноформатная фотография бабочки — работа самого Каута. Раму он тоже сместерил сам. Черная ткань по периметру — из сетчатых колготок.
Прямо рядом с дверью, через которую проходишь в столовую, стоит это пианино. Одна из соседок Каута, с кем он снимает эту квартиру, когда-то играла на фортепьяно — и скоро вновь сможет это сделать. Дело в том, что с недавних пор это домашнее пианино 1890 года стало частью обстановки квартиры. Настройщик уже вызван.
Над ним висит, вероятно, самый забавный объект во всей квартире — это подлинное извещение о помолвке, прикрепленное к доске и стоявшее во время бала в связи с помолвкой принцессы Сисси и императора Франца Иосифа рядом с бальным залом. Каут купил его у друга своих родителей, который, в свою очередь, приобрел его вместе с замком в Гельзенкирхене. Правда, спустя несколько лет тот был вынужден объявить о своем банкротстве.
В квартире можно повсюду видеть старинные распятия. «Я католик. Это во-первых. Кроме того, меня завораживает сила, которой обладает религия — как в хорошем, так и в плохом. Я нахожу, что кресты имеют особую эстетику и очень интересны в геометрическом плане», — говорит Маркус. Шкаф, на котором разместилась эта коллекция, был изготовлен в середине XIX века для одной церкви. Он стоит в просторной спальне Каута, которая одновременно служит ему жилой комнатой. Резьба — на библейский сюжет: изображает Адама и Еву в раю.
Обещающей рай можно назвать и начинку этой обитой бархатом вещицы: «Я устроил в нем свой коктейль-бар», — смеется Маркус.
В освещенных ящиках стоят коллекционные куклы Living Dead Dolls от Эда Лонга (Ed Long), Дэмиана Глонека (Damien Glonek) и Майкла Марковица (Michael Markowitsch), изготовленные Mezco Toyz. Занавески на окнах выполнены в том же стиле, что и балдахин широкой кровати на противоположной стороне.
Фотография барочной кровати вдохновила Каута на эту конструкцию целиком его собственного изготовления — включая балдахин. «Моя мама четыре недели подряд шила для этой квартиры», — рассказывает он. Балдахин подвешен к старинной столешнице. Каркас кровати изготовлен из окрашенной в темный цвет сосны.
Даже кисти балдахина проработаны до мельчайших деталей. Каут ни в чем не полагался на случай. «Бахрому для балдахина моя мать отыскала на недорогом рынке по 1,5 евро. Она была зеленой до того, как мы ее покрасили. А кисти я разделил на части и украсил. Маленькие головки зомби были раньше головками для карандашей, самый большой — из торгового центра, проводившего распродажу. Как-то раз ко мне заглянула мама и спросила: что это ты тут делаешь? А я как раз нашивал сверху еще эти маленькие матерчатые розочки».
Кошка в этой рамке, рядом с «царским ложем», когда-то была живой, а потом мумифицировалась. Каут наткнулся на нее во время фотоохоты на территории одного старого санатория под Хемнитцем. Когда я спрашиваю, как он ее закрепил, он отвечает: «Она просто висит на гвозде». Затем он снимает ее со стены и протягивает мне — и я вижу открытую обратную сторону, скелет грудной клетки и все прочее.
Двумя рядами выше — две птицы, которым выпала та же участь: они тоже умерли на сухом месте и мумифицировались. Маркус
подобрал их и «вставил в рамку».
Здесь, в кабинете, и снаружи во время своих фотосъемок Каут дает волю креативности. Все модели своей линии одежды он шьет лично. Лишь с занавесками и балдахином для кровати ему помогла мама.
Originally posted 2015-08-15 21:40:56. Republished by Blog Post Promoter
